Причины возникновения и способ работы с тревожными состояниями
Снижая свой уровень тревоги, хочу структурировать тему тревожных расстройств тем самым выделить причины их возникновения.
Несмотря на то, что поводом проявления тревожности может быть огромное количество. Здесь все имеет значение, темперамент, характерологический аспект, генетическая отягощенность, воспитательный процесс, психический статус. Для меня важно описать, обхватить такую необъятную тему опираясь на теоретические и практические знания. В этой статье я описываю причины возникновения тревожных состояниях и их предвестников, и какую роль родители играют в личностном развитии ребенка. После теоретического кусочка я делюсь для коллег своим взглядом как начинать первые сессии с клиентами имеющие тревожные состояния или имеющий в анамнезе выставленным психиатром тревожное расстройство.
В перинатальный период плод находится в неразрывном симбиозе с матерью, при котором он ощущает все импульсы как позитивные или негативные. Нервная система, и созревание долей головного мозга будущего ребенка зависит напрямую от образа жизни матери и ее настроения. Чем бережней к себе мать относится, чем больше заботы малыш получает, повышая шансы у матери на рождения здорового ребенка. Известно, что огромное количестве детей, у которых диагностируют органическую патологию, сложность к адаптации, СДВГ, ЗПР, РАС и другие виды расстройства, и синдромы приходится на период беременности. Есть и другие причины органической патологии, которая проявляется вовремя родов, но сегодня не об этом. Возвращаясь к нашему периоду, то, чем раздражительней мать, тем раздражительной становится ребенок и наоборот, тем спокойней роженица, тем менее возбуждена его нервная система. Переходя к до вербальному периоду младенчества, тревога у ребенка может формироваться от систематических скандалов и ссор, которые он может слышать. Добавляя к испугу и фрустрированность матери, которая всеми фибрами души передает ребенку свою раздражительность, злость и недовольство, что деструктивно сказывается на развитии ребенка в целом. Также страх может возникать из-за того, что мать недостаточно внимательна к потребностям ребенка. Недостаточность-может восприниматься, как отвержение и ненужность. Интуитивно ребенок пугается, боится и бессознательно запоминает этот период бессилия, когда в момент страха он не получает заботы, поддержки. Американские исследователи, проводя эксперимент выявили, что травмированность ребенка наступает через 15-20 минут после того, как мать не подходила к ребенку после того, как он звал криком. При дальнейшем наблюдении было зафиксировано изменение в физиологическом и эмоциональном состоянии и задержка в развитии. Данные изменения в развитии не были обнаружены у контрольной группы малышей, участвовавших в этом эксперименте.
Данное исследование может показывать, психологические проблемы прячутся глубоко в раннем возрасте. Но как многие говорят, что все проблемы идут с детства, и оказываются правы, добавляя, что многие трудности формируются еще до рождения. Описывая выше травматический опыт у детей, поднимается тема послеродовой депрессии у матерей, которые любят своих детей и одновременно ненавидят. В этом диапазоне мать и ребенок наиболее уязвимы, ребенок в том, что получает холодную эмоционально «мертвую» мать, а мать испытывает чувство вины за свое состояние и еще больше себя за это ругает. Без должной поддержки может приводить к суицидальным состояниям и ухудшением здоровья, как и для матери так и для ребенка. Останавливаясь в этой непростой точке, хочется двигаться дальше, правда с сочувствием, теплотой, нежностью, бережностью к людям, которые страдают депрессией. Возвращаясь и описывая вербальный период развития, когда одна потребность сменяется другой, когда ребенок начинает запоминать и оставлять в сознании разные моменты и впечатления в отношении своей семьи и окружающих. Формируя в своем сознании представлении о том, как устроен мир и люди в целом, эти знания, опыт он приобретает, опираясь на коммуникацию с родителями в первую очередь. Его психологическое/психическое развитие также зависит от стиля воспитания родителей, их восприятия к миру, к людям, к себе. Есть семья, где родители не привыкли к эмоциональности, а наоборот акцент делают на рациональность, на успех, удачу, логику. При этом полностью игнорирую эмоциональную часть, когда в поддержке и чувствах ищут смысл, но часто его не находят. «Зачем чувствовать, если чувства приносят так много боли». Забываю о своих эмоциях, конечно, они игнорируют непосредственность ребенка, не принимая его чувствительную сторону. Когда такая часть появляется то родитель старается больше научить ребенка не испытывать бесполезные и ненужные эмоции, которые только мешают. В этом месте ребенок начинает себя чувствовать другим, плохим, приходит понимание, что такой какой он есть его не принимают не любят. Здесь как раз начинает формироваться тревожный тип личности. Тревога это не поддержанный страх не соответствовать ожиданиям родителей и быть отвергнутым ими. Тревога — это мобилизация своих ресурсов направлена на сохранение образа подходящий для родителей. Так как не отрежешь кусочек себя, то ребенку приходиться расщепиться на тот образ, которого хотят видеть в нем. И на место поддержки приходит установка, что так нельзя, не должно быть. Вместо поддержки его настоящего, живого, родители начинают усиливать фальшивую часть Я. Что может приводить к разным расстройствам нарциссической личности. Каждый родитель хочет только хорошее для своего ребенка, но пути, которые он выбирает не всегда могут соответствовать и отвечать потребностям детей. Я, убежден, что родитель несет ответственность за ребенка, за формирование эмоциональной безопасности и доверие к миру. Убежден, что родитель должен объяснить ребенку, что он желанный и любимый ребенок, и как бы они не злились, никогда не отвергнут его. При дефиците таких слов и отношения, возникает страх и запрет у взрослых выражать злость, возмущение, гнев, опасаясь остаться в одиночестве, почувствовать вину, ощутить себя вновь плохим. Словно как в детстве нужно быть хорошим, пытаться соответствовать ожиданиям любимым людям чтобы только не отвернулись. Немного попытался описать причины и ситуации при котором возникают тревожные состояния и расстройства, но уверен, что не в полном объеме это сделал. Как может прослеживаться из выше написанного, что страдания ребенка и, в частности, взрослого заключается в том, что нет разрешения на жизнь, внутреннего права быть настоящим, эмоциональным живым, нет свободы. Когда человек боится всего, без всякой на той видимой причины, чтобы как-то снизить уровень тревоги приходиться совершать некие нежелательные действия, мысли, которые слово могут систематизировать и взять под контроль тревогу. Ситуативно при контроле снижается тревога, но необходимо каждый раз обслуживать ее чтобы как-то справляться. Снижается качестве жизни, ухудшается межличностные отношения и здоровье. Психосоматические проявления приходит с новой силой, когда не интегрированный негативный опыт появляется с новой волной и силой, которая сопровождается потоотделением, аритмией, повышением давлением, ухудшением дыхательной системы. Лишь тело без осознания дает сигнал о помощи, словно кричит и просит поддержки, заботы, бережности, любви и нежности, свободы, но рациональность пытается игнорировать телесные сигналы обходя с собой любимым обесценивающим способом. Словно голова и тело находятся на разных полюсах, не имеющих ничего общего друг с другом. Голова хочет удобство подчинения, а тело внимание, заботы. Грустно часто становиться, когда при тревожных состояниях у людей нет мыслей и возможности поддержать себя, так как иногда не знают, как это делать и не считают, что имеют право на жалость. Надеюсь, немного стало ясно, как проявляются тревожные состояния. Методологически личностный конфликт рассматриваю через разные подходы. В парадигме гештальт-метода, самокритикующий голос — это не ассимилированное и не интегрированное послание со стороны родителей, общества, в адрес ребенка. Данное послание не перерабатывается ребенком, а воспринимается, как собственное и единственное верное. Примеров много я привожу внизу, но один яркий опишу сейчас: Родитель говорит ребенку: Маша, хорошие девочки не плачут, поэтому будь добра перестань ныть. Так как ребенок мир воспринимает через призму родителей, послание для Маши является самым важным и достоверным. Так вот, Маша вырастает с мыслями, что плачут только плохие девочки, и когда у нее возникает такой импульс, она начинает себя сдерживать, ругать за желание поплакать, вспоминая послания матери, что хорошие девочки не плачут. Наверно вы догадались, что происходит, когда Маша не выдерживает дает волю своим чувствам! Конечно, вы правы, она начинает себя винить, обвинять что она плохая девочка. Конфликт заключается в том, что собака сверху- всегда говорит ты должна не плакать, ты должна, ты должна, тебе надо, а собака снизу хочет плакать, хочет заботы, утешения, но прямо об этом не говорит, как бы пытаясь удовлетворить потребность собаки сверху избегая прямой конфронтации. В парадигме транзактного анализа очень созвучно с гештальтом поэтому с удовольствием работаю в этом направлении. Рассматривая личностный конфликт с точки зрения внутреннего критикующего голоса, внутреннего ребенка, взрослого и родителя. Эго-состояние родителя содержит установки и поведение, перенятые извне, в первую очередь от родителей. Внешне они часто выражаются в предубеждениях, критическом и заботливом поведении по отношению к другим. Внутренне переживаются как старые родительские назидания, которые продолжают влиять на внутреннего ребёнка. Эго-состояние ребёнка отвечает также за творческие проявления личности. Когда мы действуем, чувствуем, думаем подобно тому, как это делали наши родители мы находимся в эго состоянии родителя. Когда мы имеем дело с текущей реальностью, накоплением фактов, их объективной оценкой мы находимся в эго состоянии взрослого. Когда мы чувствуем и ведём себя подобно тому, как мы делали это в детстве мы находимся в эго-состоянии ребёнка. Так как собаке сверху и собаке снизу необходимо встретиться и сформировать диалог, то на помощь мне приходит психодрамматические эксперименты. Когда появляется возможность столкнуть две противоборствующие личности лбом для разрешения конфликтов. Критик с внутренним ребенком, эмоциональность с рациональностью, долженствование с желанием и хочу. Когда есть возможность точечно в кабинете психотерапевта выразить свои чувства, близким, окружающим и тем, кому возникают эмоции. Вариаций может быть огромное количество все зависит от сложности клиента и предпочтения стиля психотерапевта. Все эти методы и подходы замечательные, помогающие, но я убежден, что самое важное что можно придать всем этим стилям — это собственный взгляд, придавая свою чувствительность, неповторимость. Собственно, без эмоционального включения и проживания вместе с клиентом его сложные истории и ситуации, помощь может быть не эффективной. Само присутствие другого может уже поддерживать, помогать, справляться со своей болью. Важно отметить, что, когда я говорю про личностный конфликт имею виду выраженные части, которые не могут договориться, при этом каждый имеют свою позицию. Но до внутреннего конфликта необходимо еще дойти, его необходимо взрастить, вычленить враждующие субличности, придать ресурс, чтобы была возможность отстаивать свои интересы. При тревожных состояниях доминирует критикующий голос, при котором внутренний ребенок ничего не может противопоставить, соглашается с унижением, считая, что получает все по заслугам. В этом месте сложная и долгая задача работая с защитными механизмами, которые направлены на разделение и интеграцию. То, что происходит внутри-это какое-то действие было интериоризировано из вне, поэтому важно экстериоризировать голоса и далее перевести их в плоскость межличностных отношений со значимыми людьми. К примеру: чувствую себя тупым, мне так мама говорила, злюсь на себя и ненавижу (аутоагрессивное действие направлена на самого себя, вместо того чтобы злиться и ненавидеть маму). Выражая свои чувства в кабинете психолога на маму или другую значимую фигуру, энергия направляется к адресату. Снижается динамика саморазрушения, усиливается самопподдержка и уверенность в себе. Психодраматический процесс проводиться только в кабинете, не означает что клиент должен пойти к маме или другим и рассказать о своей ненависти. В КОНТЕКСТЕ СКАЗАННОГО ВЫШЕ, ВСЕ РАЗРУШАЮЩИЕ ЧУВСТВА ОСТАЮТСЯ В ПРОСТРАНСТВЕ МЕЖДУ КЛИЕНТОМ И ПСИХОТЕРАПЕВТОМ. Часто люди обращаются с разными жалобами на свою жизнь, на окружение и на своих близких. На поверхности существует недовольство работой, отношениями, детьми, мужем. Но в глубине, кроется систематическая фоновая тревога, которая связана с тем, что недостаточно внутренней поддержки. Порой отсутствие самопризания своей идентичности, значимости, хорошести, важности, приводит к тревожным состояниям, сомнениям. Каждый раз сомневаясь в себе, в своих способностях, знаниях, навыках. К примеру, работа становиться вечным испытанием угодить другим, чтобы признали, а когда признание ситуативно наступает, то ощущение признанности уходит в «черную дыру» и потребность доказать свое значимость другим повторяется вновь и вновь. Человек от страха начинает работать еще больше, еще старательно, игнорируя свои потребности и телесные сигналы. Боясь отвержения от других, человек не замечает, что уже отверг самого себя. И так в каждой ситуации, в каждой жизненной позиции, сомнение и поиск правильного, загребая ответственность за температуру севера ледовитом океане. Физически загрузить себя работой как будто единственный способ сместить фокус внутреннего страдание на внешнее. Ведь физическую боль более переносима, чем внутренняя. С таким грузом приходят на консультации, когда тяжело и тело уже не справляется. От страдания и бессилия клиентам хочется сразу все рассказать для того, чтобы им полегчало. От попытки вынести все на сессию заканчивается с одной стороны усилением тяжести и ощущением безысходности, а с другой стороны ситуативным непродолжительным облегчением. Все становиться недифференцированным не ясным, что вызывает еще больше напряжение. При этом клиент успевает себя поругать что не справляется и то, что вообще обратился к психотерапевту. Чтобы справиться с тревогой клиент на сессии делает то, что в обычной жизни, пытается контролировать терапевтический процесс, управлять своей и чужой жизнью, систематизировать обыденность. Не давая себе встретиться собой опасаясь привычного страха отвержения, который может звучать таким образом: если вы узнаете меня по-настоящему, то уйдете, не примите, посмеетесь, не будите воспринимать меня в серьез, и так далее. Несмотря на то, что человек контролем пытается снизить тревогу, так еще внутренний критик на чеку, а мы знаем, чтобы не сделал человек, критик найдет возможность поругать или обесценить. В таком давлении возникают психосоматические симптомы, отмечаются панические атаки, субдепрессивные, депрессивные и иные состояния. Наступает та точка, где выносить себя уже невозможно, и появляется желание просто лежать, не вставать с постели, наблюдается апатия, отвращение ко всему, главное к себе. Тело становиться тяжелым и бесконтрольным. Примеры регулярного самообвинения, которые могут приводить к тяжелым состояниям: Ты слабак, не можешь справиться с проблемами, лежишь как размазня, жалеешь себя, надо взять себя в руки, зажать волю в кулак и не тратить время на тупость и детские шалости. Жалеть себя нельзя, только слабаки эта делают, а плачут только неудачники. Ты никчемный, все делаешь неправильно, в свои года другие уже имеют яхты, катаются на истребителях, а ты все ноешь. Наверно почувствовали тяжесть, злость и сочувствие одновременно, как возможно вынести и не заболеть, не рассыпаться. Как будто любое расстройство это как спасение от того, чтобы не сойти сума, переключиться, найти выход, позаботиться о себе, обращаясь к психотерапевту при потребности получая медикаментозную поддержку. Приходя на первые сессии клиент/пациент с тревожным расстройством, как правило рассказывает все свои наболевшие зоны, про то, что чувствует себя бессильным, подавленным, виноватым. После чего у терапевта тоже может возникнуть ощущения растерянности и бессилия, возможного переживания чувства вины, своей никчемности так как не знает, как помочь клиенту, с чего начать, вроде все важно, все имеет значение, надо срочно спасти и в этом месте терапевт может утонуть и не смочь разобраться.
Что важно сделать и сказать: • Немного выслушать жалобы клиента, чтобы это не занимала целую сессию и даже не половину. • Дальше предлагаю поделиться своим сочувствием (если, конечно, чувства возникают). • Потом рассказать клиенту как будет строиться терапия. В метафоре, раскручивать клубок нужно по ниточке, потихонечку, шаг за шагом, медленно аккуратно, бережно и нежно. В переводе это будет звучать так: будем рассматривать каждую тему отдельно, детально, вместе исследовать, где и как болит. Поделиться тем, что работать сразу со всеми темами, к сожалению, не представляется возможным, так как существует шанс не разобраться. • Предложить выбрать из того, что он рассказал, что ни будь одно, что больше всего волнует, задевает или делает уязвимым и уделить этому сессию и возможно не одну. (Таким образом терапевт помогает вычленить из всего наиболее болезненную зону, тем самым давая осознать тяжесть переживаний в более узком диапазоне). Некоторые хотят быстроту результатов за минимальное количество сессий, у других возникает надежда на точечную помощь, которая будет оказана. Как вы знаете, быстрой терапии не бывает, в частности тревожных или иных расстройств, поэтому необходимо все-таки пояснить свою позицию и не соглашаться на условия быстрого результата, в противном случае навешаете огромное количество ответственности и ожиданий, с которым не сможете априори соответствовать и выдержать. Когда контракт заключен, и вы начинаете работать, то в каждой теме вы можете обнаружить критикующий голос, который много лет беспредельничал в своих внутренних просторах оставаясь незамеченным. Важно его чуть сделать видимым, обнаружение даст возможность с ним как-то взаимодействовать, отследить как он ругает и обесценивает, вступить в диалог, попытаться договориться. Обнаружение критика для клиента даст немного расширить представление о себе и о том, как он останавливает свои действия. Параллельно необходимо обнаружить внутреннего ребенка, который балуется, капризничает, кричит через тело помогите, которому страшно. Если проводить параллель что делает ребенок или подросток, когда не получает внимание, заботы, теплоту, от взрослого? Конечно, он начинает бунтовать, совершать такие поступки после чего, взрослые точно обратят внимание: это болезнь, воровство, драки, демонстративное поведение, грубость в отношении взрослых, нигилизм. Здесь тоже самое, когда человек работает по 15 часов, а внутренний ребенок видит, что взрослый не прислушивается к нему, начинает атаковать. Формируется личностный конфликт, где рациональность хочет успеха, карьерного роста, практичности, перфекционизма, а эмоциональная часть хочет другого, заботы, внимания, поддержки. Чем больше игнорирования, тем сильнее психосоматические проявления. И эта та точка, где можно оставаться и грустить вместе с клиентом про его жизнь, про то, как он собой обходиться, как игнорирует себя. Даже описывая сейчас становиться грустно, что иногда человек живет только в атмосферы критичности, гиперконтроля своей жизни, не давая возможности встретиться с собой, так как при любом свидании со своим Я, ничего приятного не прилетает. В связи с этим многие запросы носят характер в помощи усиления контроля, когда клиент жалуется на себя, словно родитель, теряющий контроль над ребенком и приходит к психологу в надежде чтобы он выступал на стороне родителя и дальше пытался усилить привычный паттерн взрослого. Привычный паттерн может быть в попытке контролировать еще и своего ребенка и это правда стрессовая ситуация для тревожных мам. Обычно ребенок ничего не боится, стремиться познать и исследовать мир, как он устроен, исследую его эмпирическим способом методом проб и ошибок. Стратегия работы направлены в целом на то, чтобы снизить, а не убрать критический голос, сформировать уровень самоподдержки, разрешая себе право ошибаться, при этом не уничтожая себя, а наоборот принимая совершая вывод. В пролонгированном процессе человек из внешнего фокуса направляет взор на внутренние проживания. Когда появляется связь между головой и телом, строятся новые отношения с самим собой. Новое знакомство с внутренним миром, проживания обид, обнаружения несправедливости со стороны родителей, сверстников. В процессе психотерапии усиливается чувствительность, снижается контроль, появляется внутренние опоры. Тогда тревожные состояния проходят, панические атаки могут вовсе уйти. Продолжительность бывает разной, начиная от полугода заканчивая трех пяти лет и больше. Все зависит от тяжести проявления симптомов и глубины травматических переживаний. Собственно, заканчивая свое послание, важно сказать мне, что было ценным поделиться с вами тем опытом, который я аккумулировал, специализируясь на тревожных состояниях. Мой психотерапевтический взгляд работы с тревожными расстройствами является уникальным только для меня и тем, кому близок мой стиль, но при этом не претендующий на единственное верную стратегию работы с данным расстройством. У каждого психотерапевта существует свой уникальный и неподражаемый стиль в работе.
Несмотря на то, что поводом проявления тревожности может быть огромное количество. Здесь все имеет значение, темперамент, характерологический аспект, генетическая отягощенность, воспитательный процесс, психический статус. Для меня важно описать, обхватить такую необъятную тему опираясь на теоретические и практические знания. В этой статье я описываю причины возникновения тревожных состояниях и их предвестников, и какую роль родители играют в личностном развитии ребенка. После теоретического кусочка я делюсь для коллег своим взглядом как начинать первые сессии с клиентами имеющие тревожные состояния или имеющий в анамнезе выставленным психиатром тревожное расстройство.
В перинатальный период плод находится в неразрывном симбиозе с матерью, при котором он ощущает все импульсы как позитивные или негативные. Нервная система, и созревание долей головного мозга будущего ребенка зависит напрямую от образа жизни матери и ее настроения. Чем бережней к себе мать относится, чем больше заботы малыш получает, повышая шансы у матери на рождения здорового ребенка. Известно, что огромное количестве детей, у которых диагностируют органическую патологию, сложность к адаптации, СДВГ, ЗПР, РАС и другие виды расстройства, и синдромы приходится на период беременности. Есть и другие причины органической патологии, которая проявляется вовремя родов, но сегодня не об этом. Возвращаясь к нашему периоду, то, чем раздражительней мать, тем раздражительной становится ребенок и наоборот, тем спокойней роженица, тем менее возбуждена его нервная система. Переходя к до вербальному периоду младенчества, тревога у ребенка может формироваться от систематических скандалов и ссор, которые он может слышать. Добавляя к испугу и фрустрированность матери, которая всеми фибрами души передает ребенку свою раздражительность, злость и недовольство, что деструктивно сказывается на развитии ребенка в целом. Также страх может возникать из-за того, что мать недостаточно внимательна к потребностям ребенка. Недостаточность-может восприниматься, как отвержение и ненужность. Интуитивно ребенок пугается, боится и бессознательно запоминает этот период бессилия, когда в момент страха он не получает заботы, поддержки. Американские исследователи, проводя эксперимент выявили, что травмированность ребенка наступает через 15-20 минут после того, как мать не подходила к ребенку после того, как он звал криком. При дальнейшем наблюдении было зафиксировано изменение в физиологическом и эмоциональном состоянии и задержка в развитии. Данные изменения в развитии не были обнаружены у контрольной группы малышей, участвовавших в этом эксперименте.
Данное исследование может показывать, психологические проблемы прячутся глубоко в раннем возрасте. Но как многие говорят, что все проблемы идут с детства, и оказываются правы, добавляя, что многие трудности формируются еще до рождения. Описывая выше травматический опыт у детей, поднимается тема послеродовой депрессии у матерей, которые любят своих детей и одновременно ненавидят. В этом диапазоне мать и ребенок наиболее уязвимы, ребенок в том, что получает холодную эмоционально «мертвую» мать, а мать испытывает чувство вины за свое состояние и еще больше себя за это ругает. Без должной поддержки может приводить к суицидальным состояниям и ухудшением здоровья, как и для матери так и для ребенка. Останавливаясь в этой непростой точке, хочется двигаться дальше, правда с сочувствием, теплотой, нежностью, бережностью к людям, которые страдают депрессией. Возвращаясь и описывая вербальный период развития, когда одна потребность сменяется другой, когда ребенок начинает запоминать и оставлять в сознании разные моменты и впечатления в отношении своей семьи и окружающих. Формируя в своем сознании представлении о том, как устроен мир и люди в целом, эти знания, опыт он приобретает, опираясь на коммуникацию с родителями в первую очередь. Его психологическое/психическое развитие также зависит от стиля воспитания родителей, их восприятия к миру, к людям, к себе. Есть семья, где родители не привыкли к эмоциональности, а наоборот акцент делают на рациональность, на успех, удачу, логику. При этом полностью игнорирую эмоциональную часть, когда в поддержке и чувствах ищут смысл, но часто его не находят. «Зачем чувствовать, если чувства приносят так много боли». Забываю о своих эмоциях, конечно, они игнорируют непосредственность ребенка, не принимая его чувствительную сторону. Когда такая часть появляется то родитель старается больше научить ребенка не испытывать бесполезные и ненужные эмоции, которые только мешают. В этом месте ребенок начинает себя чувствовать другим, плохим, приходит понимание, что такой какой он есть его не принимают не любят. Здесь как раз начинает формироваться тревожный тип личности. Тревога это не поддержанный страх не соответствовать ожиданиям родителей и быть отвергнутым ими. Тревога — это мобилизация своих ресурсов направлена на сохранение образа подходящий для родителей. Так как не отрежешь кусочек себя, то ребенку приходиться расщепиться на тот образ, которого хотят видеть в нем. И на место поддержки приходит установка, что так нельзя, не должно быть. Вместо поддержки его настоящего, живого, родители начинают усиливать фальшивую часть Я. Что может приводить к разным расстройствам нарциссической личности. Каждый родитель хочет только хорошее для своего ребенка, но пути, которые он выбирает не всегда могут соответствовать и отвечать потребностям детей. Я, убежден, что родитель несет ответственность за ребенка, за формирование эмоциональной безопасности и доверие к миру. Убежден, что родитель должен объяснить ребенку, что он желанный и любимый ребенок, и как бы они не злились, никогда не отвергнут его. При дефиците таких слов и отношения, возникает страх и запрет у взрослых выражать злость, возмущение, гнев, опасаясь остаться в одиночестве, почувствовать вину, ощутить себя вновь плохим. Словно как в детстве нужно быть хорошим, пытаться соответствовать ожиданиям любимым людям чтобы только не отвернулись. Немного попытался описать причины и ситуации при котором возникают тревожные состояния и расстройства, но уверен, что не в полном объеме это сделал. Как может прослеживаться из выше написанного, что страдания ребенка и, в частности, взрослого заключается в том, что нет разрешения на жизнь, внутреннего права быть настоящим, эмоциональным живым, нет свободы. Когда человек боится всего, без всякой на той видимой причины, чтобы как-то снизить уровень тревоги приходиться совершать некие нежелательные действия, мысли, которые слово могут систематизировать и взять под контроль тревогу. Ситуативно при контроле снижается тревога, но необходимо каждый раз обслуживать ее чтобы как-то справляться. Снижается качестве жизни, ухудшается межличностные отношения и здоровье. Психосоматические проявления приходит с новой силой, когда не интегрированный негативный опыт появляется с новой волной и силой, которая сопровождается потоотделением, аритмией, повышением давлением, ухудшением дыхательной системы. Лишь тело без осознания дает сигнал о помощи, словно кричит и просит поддержки, заботы, бережности, любви и нежности, свободы, но рациональность пытается игнорировать телесные сигналы обходя с собой любимым обесценивающим способом. Словно голова и тело находятся на разных полюсах, не имеющих ничего общего друг с другом. Голова хочет удобство подчинения, а тело внимание, заботы. Грустно часто становиться, когда при тревожных состояниях у людей нет мыслей и возможности поддержать себя, так как иногда не знают, как это делать и не считают, что имеют право на жалость. Надеюсь, немного стало ясно, как проявляются тревожные состояния. Методологически личностный конфликт рассматриваю через разные подходы. В парадигме гештальт-метода, самокритикующий голос — это не ассимилированное и не интегрированное послание со стороны родителей, общества, в адрес ребенка. Данное послание не перерабатывается ребенком, а воспринимается, как собственное и единственное верное. Примеров много я привожу внизу, но один яркий опишу сейчас: Родитель говорит ребенку: Маша, хорошие девочки не плачут, поэтому будь добра перестань ныть. Так как ребенок мир воспринимает через призму родителей, послание для Маши является самым важным и достоверным. Так вот, Маша вырастает с мыслями, что плачут только плохие девочки, и когда у нее возникает такой импульс, она начинает себя сдерживать, ругать за желание поплакать, вспоминая послания матери, что хорошие девочки не плачут. Наверно вы догадались, что происходит, когда Маша не выдерживает дает волю своим чувствам! Конечно, вы правы, она начинает себя винить, обвинять что она плохая девочка. Конфликт заключается в том, что собака сверху- всегда говорит ты должна не плакать, ты должна, ты должна, тебе надо, а собака снизу хочет плакать, хочет заботы, утешения, но прямо об этом не говорит, как бы пытаясь удовлетворить потребность собаки сверху избегая прямой конфронтации. В парадигме транзактного анализа очень созвучно с гештальтом поэтому с удовольствием работаю в этом направлении. Рассматривая личностный конфликт с точки зрения внутреннего критикующего голоса, внутреннего ребенка, взрослого и родителя. Эго-состояние родителя содержит установки и поведение, перенятые извне, в первую очередь от родителей. Внешне они часто выражаются в предубеждениях, критическом и заботливом поведении по отношению к другим. Внутренне переживаются как старые родительские назидания, которые продолжают влиять на внутреннего ребёнка. Эго-состояние ребёнка отвечает также за творческие проявления личности. Когда мы действуем, чувствуем, думаем подобно тому, как это делали наши родители мы находимся в эго состоянии родителя. Когда мы имеем дело с текущей реальностью, накоплением фактов, их объективной оценкой мы находимся в эго состоянии взрослого. Когда мы чувствуем и ведём себя подобно тому, как мы делали это в детстве мы находимся в эго-состоянии ребёнка. Так как собаке сверху и собаке снизу необходимо встретиться и сформировать диалог, то на помощь мне приходит психодрамматические эксперименты. Когда появляется возможность столкнуть две противоборствующие личности лбом для разрешения конфликтов. Критик с внутренним ребенком, эмоциональность с рациональностью, долженствование с желанием и хочу. Когда есть возможность точечно в кабинете психотерапевта выразить свои чувства, близким, окружающим и тем, кому возникают эмоции. Вариаций может быть огромное количество все зависит от сложности клиента и предпочтения стиля психотерапевта. Все эти методы и подходы замечательные, помогающие, но я убежден, что самое важное что можно придать всем этим стилям — это собственный взгляд, придавая свою чувствительность, неповторимость. Собственно, без эмоционального включения и проживания вместе с клиентом его сложные истории и ситуации, помощь может быть не эффективной. Само присутствие другого может уже поддерживать, помогать, справляться со своей болью. Важно отметить, что, когда я говорю про личностный конфликт имею виду выраженные части, которые не могут договориться, при этом каждый имеют свою позицию. Но до внутреннего конфликта необходимо еще дойти, его необходимо взрастить, вычленить враждующие субличности, придать ресурс, чтобы была возможность отстаивать свои интересы. При тревожных состояниях доминирует критикующий голос, при котором внутренний ребенок ничего не может противопоставить, соглашается с унижением, считая, что получает все по заслугам. В этом месте сложная и долгая задача работая с защитными механизмами, которые направлены на разделение и интеграцию. То, что происходит внутри-это какое-то действие было интериоризировано из вне, поэтому важно экстериоризировать голоса и далее перевести их в плоскость межличностных отношений со значимыми людьми. К примеру: чувствую себя тупым, мне так мама говорила, злюсь на себя и ненавижу (аутоагрессивное действие направлена на самого себя, вместо того чтобы злиться и ненавидеть маму). Выражая свои чувства в кабинете психолога на маму или другую значимую фигуру, энергия направляется к адресату. Снижается динамика саморазрушения, усиливается самопподдержка и уверенность в себе. Психодраматический процесс проводиться только в кабинете, не означает что клиент должен пойти к маме или другим и рассказать о своей ненависти. В КОНТЕКСТЕ СКАЗАННОГО ВЫШЕ, ВСЕ РАЗРУШАЮЩИЕ ЧУВСТВА ОСТАЮТСЯ В ПРОСТРАНСТВЕ МЕЖДУ КЛИЕНТОМ И ПСИХОТЕРАПЕВТОМ. Часто люди обращаются с разными жалобами на свою жизнь, на окружение и на своих близких. На поверхности существует недовольство работой, отношениями, детьми, мужем. Но в глубине, кроется систематическая фоновая тревога, которая связана с тем, что недостаточно внутренней поддержки. Порой отсутствие самопризания своей идентичности, значимости, хорошести, важности, приводит к тревожным состояниям, сомнениям. Каждый раз сомневаясь в себе, в своих способностях, знаниях, навыках. К примеру, работа становиться вечным испытанием угодить другим, чтобы признали, а когда признание ситуативно наступает, то ощущение признанности уходит в «черную дыру» и потребность доказать свое значимость другим повторяется вновь и вновь. Человек от страха начинает работать еще больше, еще старательно, игнорируя свои потребности и телесные сигналы. Боясь отвержения от других, человек не замечает, что уже отверг самого себя. И так в каждой ситуации, в каждой жизненной позиции, сомнение и поиск правильного, загребая ответственность за температуру севера ледовитом океане. Физически загрузить себя работой как будто единственный способ сместить фокус внутреннего страдание на внешнее. Ведь физическую боль более переносима, чем внутренняя. С таким грузом приходят на консультации, когда тяжело и тело уже не справляется. От страдания и бессилия клиентам хочется сразу все рассказать для того, чтобы им полегчало. От попытки вынести все на сессию заканчивается с одной стороны усилением тяжести и ощущением безысходности, а с другой стороны ситуативным непродолжительным облегчением. Все становиться недифференцированным не ясным, что вызывает еще больше напряжение. При этом клиент успевает себя поругать что не справляется и то, что вообще обратился к психотерапевту. Чтобы справиться с тревогой клиент на сессии делает то, что в обычной жизни, пытается контролировать терапевтический процесс, управлять своей и чужой жизнью, систематизировать обыденность. Не давая себе встретиться собой опасаясь привычного страха отвержения, который может звучать таким образом: если вы узнаете меня по-настоящему, то уйдете, не примите, посмеетесь, не будите воспринимать меня в серьез, и так далее. Несмотря на то, что человек контролем пытается снизить тревогу, так еще внутренний критик на чеку, а мы знаем, чтобы не сделал человек, критик найдет возможность поругать или обесценить. В таком давлении возникают психосоматические симптомы, отмечаются панические атаки, субдепрессивные, депрессивные и иные состояния. Наступает та точка, где выносить себя уже невозможно, и появляется желание просто лежать, не вставать с постели, наблюдается апатия, отвращение ко всему, главное к себе. Тело становиться тяжелым и бесконтрольным. Примеры регулярного самообвинения, которые могут приводить к тяжелым состояниям: Ты слабак, не можешь справиться с проблемами, лежишь как размазня, жалеешь себя, надо взять себя в руки, зажать волю в кулак и не тратить время на тупость и детские шалости. Жалеть себя нельзя, только слабаки эта делают, а плачут только неудачники. Ты никчемный, все делаешь неправильно, в свои года другие уже имеют яхты, катаются на истребителях, а ты все ноешь. Наверно почувствовали тяжесть, злость и сочувствие одновременно, как возможно вынести и не заболеть, не рассыпаться. Как будто любое расстройство это как спасение от того, чтобы не сойти сума, переключиться, найти выход, позаботиться о себе, обращаясь к психотерапевту при потребности получая медикаментозную поддержку. Приходя на первые сессии клиент/пациент с тревожным расстройством, как правило рассказывает все свои наболевшие зоны, про то, что чувствует себя бессильным, подавленным, виноватым. После чего у терапевта тоже может возникнуть ощущения растерянности и бессилия, возможного переживания чувства вины, своей никчемности так как не знает, как помочь клиенту, с чего начать, вроде все важно, все имеет значение, надо срочно спасти и в этом месте терапевт может утонуть и не смочь разобраться.
Что важно сделать и сказать: • Немного выслушать жалобы клиента, чтобы это не занимала целую сессию и даже не половину. • Дальше предлагаю поделиться своим сочувствием (если, конечно, чувства возникают). • Потом рассказать клиенту как будет строиться терапия. В метафоре, раскручивать клубок нужно по ниточке, потихонечку, шаг за шагом, медленно аккуратно, бережно и нежно. В переводе это будет звучать так: будем рассматривать каждую тему отдельно, детально, вместе исследовать, где и как болит. Поделиться тем, что работать сразу со всеми темами, к сожалению, не представляется возможным, так как существует шанс не разобраться. • Предложить выбрать из того, что он рассказал, что ни будь одно, что больше всего волнует, задевает или делает уязвимым и уделить этому сессию и возможно не одну. (Таким образом терапевт помогает вычленить из всего наиболее болезненную зону, тем самым давая осознать тяжесть переживаний в более узком диапазоне). Некоторые хотят быстроту результатов за минимальное количество сессий, у других возникает надежда на точечную помощь, которая будет оказана. Как вы знаете, быстрой терапии не бывает, в частности тревожных или иных расстройств, поэтому необходимо все-таки пояснить свою позицию и не соглашаться на условия быстрого результата, в противном случае навешаете огромное количество ответственности и ожиданий, с которым не сможете априори соответствовать и выдержать. Когда контракт заключен, и вы начинаете работать, то в каждой теме вы можете обнаружить критикующий голос, который много лет беспредельничал в своих внутренних просторах оставаясь незамеченным. Важно его чуть сделать видимым, обнаружение даст возможность с ним как-то взаимодействовать, отследить как он ругает и обесценивает, вступить в диалог, попытаться договориться. Обнаружение критика для клиента даст немного расширить представление о себе и о том, как он останавливает свои действия. Параллельно необходимо обнаружить внутреннего ребенка, который балуется, капризничает, кричит через тело помогите, которому страшно. Если проводить параллель что делает ребенок или подросток, когда не получает внимание, заботы, теплоту, от взрослого? Конечно, он начинает бунтовать, совершать такие поступки после чего, взрослые точно обратят внимание: это болезнь, воровство, драки, демонстративное поведение, грубость в отношении взрослых, нигилизм. Здесь тоже самое, когда человек работает по 15 часов, а внутренний ребенок видит, что взрослый не прислушивается к нему, начинает атаковать. Формируется личностный конфликт, где рациональность хочет успеха, карьерного роста, практичности, перфекционизма, а эмоциональная часть хочет другого, заботы, внимания, поддержки. Чем больше игнорирования, тем сильнее психосоматические проявления. И эта та точка, где можно оставаться и грустить вместе с клиентом про его жизнь, про то, как он собой обходиться, как игнорирует себя. Даже описывая сейчас становиться грустно, что иногда человек живет только в атмосферы критичности, гиперконтроля своей жизни, не давая возможности встретиться с собой, так как при любом свидании со своим Я, ничего приятного не прилетает. В связи с этим многие запросы носят характер в помощи усиления контроля, когда клиент жалуется на себя, словно родитель, теряющий контроль над ребенком и приходит к психологу в надежде чтобы он выступал на стороне родителя и дальше пытался усилить привычный паттерн взрослого. Привычный паттерн может быть в попытке контролировать еще и своего ребенка и это правда стрессовая ситуация для тревожных мам. Обычно ребенок ничего не боится, стремиться познать и исследовать мир, как он устроен, исследую его эмпирическим способом методом проб и ошибок. Стратегия работы направлены в целом на то, чтобы снизить, а не убрать критический голос, сформировать уровень самоподдержки, разрешая себе право ошибаться, при этом не уничтожая себя, а наоборот принимая совершая вывод. В пролонгированном процессе человек из внешнего фокуса направляет взор на внутренние проживания. Когда появляется связь между головой и телом, строятся новые отношения с самим собой. Новое знакомство с внутренним миром, проживания обид, обнаружения несправедливости со стороны родителей, сверстников. В процессе психотерапии усиливается чувствительность, снижается контроль, появляется внутренние опоры. Тогда тревожные состояния проходят, панические атаки могут вовсе уйти. Продолжительность бывает разной, начиная от полугода заканчивая трех пяти лет и больше. Все зависит от тяжести проявления симптомов и глубины травматических переживаний. Собственно, заканчивая свое послание, важно сказать мне, что было ценным поделиться с вами тем опытом, который я аккумулировал, специализируясь на тревожных состояниях. Мой психотерапевтический взгляд работы с тревожными расстройствами является уникальным только для меня и тем, кому близок мой стиль, но при этом не претендующий на единственное верную стратегию работы с данным расстройством. У каждого психотерапевта существует свой уникальный и неподражаемый стиль в работе.